Мой ласковый враг (2023)

Свежий ветер с Волхова, звон колоколов, шепот веков в каждой брусчатке, Новгород был для Насти не просто городом, а живой книгой, которую она научилась читать. Получив диплом историка, она не пошла в архив, а вывела свою первую группу туристов к Ярославову дворищу. Ее глаза горели, когда она рассказывала о берестяных грамотах, и этот огонек зажигался в глазах тех, кто ее слушал. Евгений, ее Женя, любил этот огонек в ней. Он не просто поддерживал, он обожал слушать ее рассказы после работы, видел в ней не просто невесту, а целый мир. Его предложение руки и сердца прозвучало у древних стен кремля, и будущее, такое близкое и ясное, уже пахло питерским дождем и свадебным караваем. Они листали каталоги, спорили о цветах и мечтали, как будут обустраивать новую квартиру на Неве. А потом телефонный звонок. И мир, такой прочный и звонкий, как новгородская звонница, разбился на осколки. Лежащая тишина в родительском доме была гуще и тяжелее любой темноты. Все, что радовало, белое платье в чехле, образцы приглашений, теперь вызывало лишь острый, физический приступ тошноты. Свадьба? Какая свадьба? Теперь были похороны, бумаги, пустые глаза младшего брата, который по ночам плакал в подушку.

Женя держался. Он был ее скалой: договаривался со священником, заполнял бесконечные формы, привозил горячий суп, который она не могла есть. Он молча обнимал ее, когда она заходилась в беззвучном плаче. Но у скалы тоже был свой фундамент, контракт, обязательства, съемная квартира в другом городе. «Мне нужно ехать, всего на неделю», сказал он, и его голос дрогнул. Она кивнула, не в силах произнести ни слова. Гвоздем в горле стояло понимание: он уезжает в свою, еще живую жизнь, а ее жизнь здесь замерла. Дверь за ним закрылась, и Настя впервые осталась наедине с новым миром. Его составные части были просты и невыносимы: пятнадцатилетний брат-подросток, который смотрел на нее как на чужую, и старая гостиница «У опушки» двадцать номеров, запах сосновых поленьев в печи и память. Память в каждом углу: вот папа сам клеил эти обои, а мама шила эти занавески. Гостиница не была бизнесом. Она была последним теплым дыханием ушедших, их продленной жизнью. По утрам, заваривая чай, Настя смотрела в окно на туман над лесом. Мечты о Питере не умерли. Они просто съежились, стали маленькими и тихими, как фотография в кошельке. Им пришлось потесниться. Теперь на первом месте стояли другие вопросы: как выплатить кредит за новую котельную, что готовить брату на ужин и сумеет ли она завтра с улыбкой встретить гостей, которые приехали за отдыхом и покоем. Она научилась жить с этой болью, как с тихим соседом. И день за днем, заваривая чай, составляя график уборок и проверяя уроки у брата, она по кирпичику собирала себя заново не прежнюю, Настю-невесту, а новую, Настю-хозяйку. Ту, которая должна была удержать на плаву этот хрупкий, родной мир.